Представители двух подведомственных Минобороны организаций, имеющих в рамках дела о хищениях в министерстве статус потерпевших, рассказали, как высчитывался нанесенный этим структурам полумиллиардный ущерб от действий "преступной группы" Евгении Васильевой, экс-директора Департамента имущественных отношений военного ведомства, и почему подозрительные сделки с имуществом никто не оспаривал. "Все, что говорит представитель, является его умозаключениями", – подытожила судья Татьяна Васюченко выступление одного юриста и попросила другого оперировать исключительно фактами. А чтобы остудить накал полемики между защитой и обвинением, ей пришлось объявить перерыв.

Второе заседание в Пресненском райсуде Москвы, посвященное допросам представителей потерпевших по делу "Оборонсервиса" – о хищениях во время продажи непрофильных активов Минобороны, – начался с того, что Яна Иванченко из ОАО "Главное управление обустройства войск" (ГУОВ) представила затребованный ранее судом отчет об оценке рыночной стоимости знания на Смоленском бульваре в Москве, которое ранее принадлежало ОАО "31-й Государственный проектный институт специального строительства". Теперь им владеет ГУОВ, а его продажа 31-м ГПИСС компании "Теорема" за 1,6 млрд. руб., по заниженной, по мнению следствия, примерно на 500 млн руб. цене, – один из 12 эпизодов обвинения в адрес экс-директора Департамента имущественных отношений Минобороны Евгении Васильевой. Ей вменяются в вину преступления, предусмотренные ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ (мошенничество, легализация денежных средств, злоупотребление должностными полномочиями – до 10 лет лишения свободы).

Сама обвиняемая настаивает на том, что цена здания соответствует рыночной и, возможно, даже завышена. Она ссылается на отчет оценщиков из компании "Кэпитал Консалтинг", которая оценила здание в 1,2 млрд руб., и тот факт что их работа была проверена отраслевой саморегулируемой организацией. И теперь, получив свой экземпляр документа, принесенного Иванченко, Васильева воскликнула: "Ваша честь, этот отчет компании "Аверс" подтверждает, что отчет СРО был достоверным. Цена объекта 1,2 миллиарда, так что я не государство обманула, а "Теорему", которая переплатила 400 млн руб.!"
Новый отчет датирован 24 июня 2013 года, и обвинение попробовало использовать это, чтобы документ не был приобщен к материалам дела. Прокуроры мотивировали это тем, что отчет был выпущен после начала расследования дела "Оборонсервиса", когда объект был "дискредитирован", а это "не могло не повлиять на цену". Однако Татьяна Васюченко на это не пошла.

Затем начался допрос Артема Акопяна, представителя 31-го ГПИСС, которому, если верить гражданскому иску, был нанесен ущерб в 588,7 млн руб. Прокурор Андрей Обухов поинтересовался, каким образом в иске были установлены размер ущерба, обстоятельства, связанные с его причинением, и виновные в его нанесении лица. Это Васильева, Екатерина Сметанова, бывший гендиректор ООО "Центр правовой поддержки "Эксперт" – организации, которая оказывала фиктивные, по мнению следователей, агентские услуги при продаже имущества Минобороны, а также Ирина Егорова, по версии следствия, – казначей преступной группы. Сметанова признала вину в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы), ее дело, выделенное в особое производство, до суда не дошло. Егорова сидит на скамье подсудимых вместе с Васильевой, ей инкриминируют п. "а" ч. 3 ст. 174.1 (отмывание похищенных денежных средств – до пяти лет лишения свободы) и ч. 4 ст. 159 УК.

Акопян пояснил, что все сведения взяты из материалов дела и бухгалтерской отчетности предприятия. На этом вопросы у обвинителя кончились, и за Акопяна взялся адвокат Дмитрий Харитонов.

– Какое имущество у вас было похищено? – начал он с места в карьер.
– Ущерб причинен не хищением, а продажей по цене ниже рыночной имущества – комплекса зданий на Смоленском бульваре и права аренды земельного участка, – ответил представитель 31-го ГПИСС.
– То есть это здание у вас не похищали? – продолжал допытываться въедливый Харитонов.
– Если этот вопрос подразумевает однозначный ответ, то да, здание у нас похитили, – сдался представитель потерпевшего, адвокат поинтересовался, откуда взялась указанная в иске сумма ущерба, и Акопян пояснил, что она составляет разницу между рыночной стоимостью здания и той ценой, по которой его купила "Теорема".
– То есть его всё же купили, а не похитили, – сделал вывод адвокат. Но судья Васюченко попросила его больше не задавать повторных вопросов, ведь "представитель все уже пояснил". Тогда Харитонов решил выяснить, признан ли договор с "Теоремой" ничтожным и предпринимались ли вообще попытки признать его таковым и вернуть компании уплаченные ею средства. Акопян ответил, что попыток вернуть свою собственность 31-й ГПИСС не предпринимал по причине того, что "этот вопрос решается руководством, а все руководители назначались, как я считаю, через Васильеву, и это было не в их интересах". По этой же причине, считает он, не была оспорена сумма, указанная в отчете "Кэпитал Консалтинг".
– А сейчас-то что со зданием? – спросила судья.
– Оно передано в собственность ГУОВ. Мы у них арендуем помещения.
– Ну отлично! У "Теоремы" собственность отобрали и теперь еще денег с Васильевой хотят! – возмутился Харитонов.

Так как в иске говорится, что собственность института "похитили путем обмана и злоупотребления доверием", защиту также интересовало, кого именно обманули и чьим доверием злоупотребили подсудимые. Однако Васюченко сняла этот вопрос, вызвав волну возмущения у адвокатов, которые заявили, что обвинения абсурдны, если из них нельзя понять, в чем конкретно вина их подзащитных.
Когда все немного успокоились, Харитонов начал выяснять, почему пострадавшие считают, что "Эксперт" незаконно получил агентское вознаграждение. "Договор был исполнен: здание мы отдали и средства за него получили, – вынужден был признать бомбардируемый вопросами Акопян, но тут же добавил: – Но я считаю, что никакой работы "Эксперт" не проводил и сделка была фиктивной".

– Деньги вы заплатили "Эксперту", а просите с Васильевой. Почему?
– Потому что Васильева руководила преступной группой, из-за действий которой нам был причинен ущерб, – резко ответил юрист института. А Харитонов оставил в покое сделку со зданием на Смоленском и перешел к другой части требований:
– Вы просите взыскать 651 000 руб. с Васильевой и Егоровой. За что?
– Именно такую сумму мы получили путем сложения стоимости билетов, по которым Васильева летала в различные города, а перелеты эти оплачивались из кассы 31-го института, – пояснил Акопян, а адвокат задался вопросом, имела ли Васильева право на компенсацию перелетов как председатель совета директоров 31-го ГПИСС. Харитонов цитировал устав, в котором сказано, что такие расходы могут быть возмещены по решению общего собрания акционеров, и демонстрировал решение на этот счет. "Васильева не была сотрудником института, а значит, оплачивать ее транспортные расходы мы не обязаны", – упорствовал представитель института.

Тогда Харитонов напомнил, что Васильева за время своей работы председателем совета директоров предприятия не получала денежного вознаграждения, хотя оно ей полагалось (бухгалтер института Наталья Милова ранее рассказала о том, что если суммой вознаграждения погасить стоимость билетов, то 31-й ГПИСС еще останется должен Васильевой). "Эти сведения должны быть отражены в бухгалтерском балансе", – растерялся Акопян. Защитники потребовали приобщить баланс к делу, обвинение возражало. Обстановка в зале так накалилась, что Васюченко не выдержала и объявила перерыв, чтобы стороны могли высказать друг другу все претензии в ее отсутствие. А когда после десятиминутной паузы заседание возобновилось, то судья начала с того, что попросила не создавать нервную обстановку и дать ей спокойно разобраться в сложном деле. Адвокат Юрий Гервис заметил, имея в виду позицию обвинения по поводу приобщения баланса к материалам дела, что некоторые комментарии просто "выводят из себя". Затем извинился.

Васильева пыталась выяснить у Акопяна, какими именно своими действиями она причинила ущерб 31-му ГПИСС. "Например, судя по материалам дела, вы докладывали об убыточности института, хотя есть баланс, который показывает прибыль", – предположил тот, оговорившись, что сам он не был свидетелем действий Васильевой, фактические обстоятельства ему неизвестны. И удостоился комментария судьи: "Все, что говорит представитель, является его умозаключениями, исковое составлено на основании материалов дела".

– Просто они хотят заработать за счет моего имущества, вот и все, ваша честь! – заметила Васильева.

Умозаключениями Васюченко, судя по всему, сыта. По крайней мере, Владислава Сазонова, начальника юротдела ОАО "Военторг Запад" она попросила излагать только фактические материалы дела. "Если я в решении напишу то, что думаю или что все думают, это будет неправильно. Оценивать надо факты", – добавила она. Сазонов, работающий в "Военторге Запад" лишь с прошлого года и лично продажи активов не заставший, пообещал, что "попытается ответить на все вопросы".

В исковом заявлении организации, которую он представляет, значилось требование вернуть разницу в цене продажи здания по адресу Арбат, 21. Его за 115 млн руб., по заниженной на 30 млн руб. стоимости, как считает следствие, цене, купила компания "Вита Проджект", контролируемая Васильевой. Кроме того "Военторг Запад" требовал вернуть 7,5 млн руб. вознаграждения "Эксперту" за эту сделку, а также 375 000 руб., которые агент получил из предоплаты по несостоявшейся из-за неправильно оформленных документов продажи здания на Большой Серпуховской. Его оценили в 75 млн руб., что, по версии следствия, на 7,2 млн меньше рыночной цены. А поскольку сделка не состоялась, следователи трактуют эти действия как покушение.

Харитонов снова попытался узнать, какое имущество было похищено. Сазонов спокойно пояснил, что слово "похищено" звучит слишком громко. "Мы лишь требуем вернуть разницу в цене", – добавил он. Так же как и Акопян, он сообщил, что заключенная сделка не обжаловалась. Были к нему вопросы и по требованиям о возврате комиссионных.

– "Эксперт" разве не вернул средства? – поднял бровь Харитонов.
– Нет.
– Странно, у нас другая информация, – протянул адвокат, но дальше прояснять вопрос не стал. А Акопян заметил, что знаком лишь с материалами иска, поэтому знает так мало.