Экономколлегия ВС объяснила свои мотивы в споре, касающемся проблемы создания фиктивного долга для начала банкротства. Сбербанк оспорил подозрительную сделку, но суды подошли к вопросу формально. Такое бывает часто, рассказывают юристы и надеются, что решение ВС, направленное на защиту добросовестных кредиторов, поможет стабилизировать практику. В условиях все возрастающих банкротств это особо актуально.

Преднамеренное банкротство – тема острая и актуальная. С каждым днем дел о несостоятельности в России становится все больше, а фантазия недобросовестных компаний – изобретательнее. Дело о банкротстве часто напоминает шахматную партию, говорит Антон Александров, партнер “Монастырский, Зюба и партнеры”:

Начинается с борьбы за право играть белыми - инициировать банкротство и предложить своего управляющего, а затем получить перевес в количестве фигур на поле - иметь большинство в реестре кредиторов и контролировать таким образом процедуру.

К сожалению, по словам Александрова, игра редко ведется честно, а способов незаконно добиться преимущества в реестре много. Один из таких - создание искусственной задолженности для инициирования банкротства. Одним махом «дружественный» должнику кредитор получает возможность назначить временного управляющего - как первый кредитор, обратившийся с заявлением о банкротстве, а также конкурсного управляющего - как мажоритарный кредитор в первом собрании, поясняет Николай Покрышкин, партнер «Кульков, Колотилов и партнеры». Формально добросовестный кредитор может оспорить подозрительные сделки по формированию задолженности. «Только что оспаривать, если информацию о них получить почти невозможно при успешном реализации схемы?», - риторически замечает Покрышкин.

На прошлой неделе в деле с участием Сбербанка по поводу «дружественной» задолженности высказалась экономическая коллегия Верховного суда РФ (КЭС) (А41-48518/2014).Что очень вовремя. В условиях взрывного роста числа банкротств и обострения ситуации с искусственными долгами позиция КЭС имеет важное значение, считает Александров, - поскольку призвана оказать дополнительное сдерживающее воздействие на недобросовестных кредитов. 

Поможет решение КЭС и стабилизировать практику, уверены юристы. Ведь усугубляет ситуацию то, что суды очень часто подходят к проблеме фиктивных долгов в банкротстве формально. Как, например, произошло и в деле Сбербанка.

Главное оформили все правильно

В 2013 году Сбербанк выдал ООО «РосЭкоПродукт» 70,4 млн руб. кредита для покупки недвижимости, чтобы в последующем сдавать ее в аренду (именно такой деятельностью тогда занималось общество). Однако вместо этого компания буквально через месяц заключила на похожую, но большую сумму (78 млн руб.) договор поставки 344 тонн мясной продукции с ИП Алексеем Кульмизевым. Затем ИП, ссылаясь на то, что товар не оплачен, потребовал в суде взыскать задолженность по договору и 1,8 млн руб. процентов. «РосЭкоПродукт» против иска не возражал, и Арбитражный суд Московской области его удовлетворил. А затем Кульмизев “успешно” подает заявление о признании должника банкротом - и требования ИП включены в реестр.

В ситуацию решил вмешаться Сбербанк. Он обжаловал решение суда в споре о задолженности по договору поставки в 10-й ААС. Сделка мнимая, настаивал банк, истинная ее цель – создать искусственную задолженность. В обоснование банк приводил много доводов. Слишком уж большой объем мяса был поставлен в очень короткий срок. Компания «РосЭкоПродукт» вообще такой деятельностью никогда раньше не занималась и даже оборудования у нее нет. Не работала она до этого никогда и с Кульмизевым, и, тем не менее (а еще и вопреки условиям договора), поставила большую часть товара без оплаты. Но ни апелляцию, которая привлекла в дело Сбербанк и рассмотрела спор по правилам первой инстанции, ни кассацию АС Московского округа все это не заставило засомневаться: иск Кульмизева был вновь полностью удовлетворен. Судам показались убедительнее ссылки “поставщика” на товарные накладные, которые подтверждали факт передачи мяса и были оформлены надлежащим образом.

А вот КЭС такой формальный подход не устроил. В недавно опубликованном определении тройка ВС (Сергей Самуйлов, Иван Разумови Олег Шилохвост) в первую очередь напомнила о том, что вообще представляет из себя фиктивная сделка – у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов.

Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон,

- говорится в определении ВС.

А значит, доказательств лишь формального исполнения договора подряда явно недостаточно, указала КЭС. Тем более, если это влияет на банкротное дело, акцентировали отдельное внимание судьи ВС  - в частности, на вопрос о включении в реестр. Суды должны были проверить наличие фактических отношений по поставке, а при убедительных доказательств ее невозможности бремя доказывания обратного возлагается на ответчика. Однако нижестоящие инстанции вообще оставили все доводы Сбербанка без внимания, и поэтому спор отправился на новое рассмотрение в апелляцию.

Лекарство от фиктивности: подробные инструкции

В деле Сбербанка КЭС сформировала четкие инструкции судам по проверке обоснованности явно подозрительных требований, комментирует Артем Сафонов, юрист «Nektorov, Saveliev & Partners». ВС ориентирует суды более детально исследовать договоры уже на стадии включения требований в реестр кредиторов, поясняет Евгений Орешин, руководитель группы практики по разрешению споров Goltsblat BLP: «Чтобы не было такой ситуации, когда в реестр сначала включают искусственную задолженность на основе формального изучения документов, а потом арбитражный управляющий или кредиторы оспаривают такие сделки». Пожар лучше предотвращать, чем тушить, уверен Орешин.

Положительный эффект решения КЭС еще и в том, что он продолжает подтверждать конкретные правовые механизмы обеспечения прав на судебную защиту лиц, не привлеченных к участию в деле, указывает Юлий Тай, управляющий партнер АБ «Бартолиус». Ведь Сбербанк (как кредитор ответчика по делу) вмешался в обычный процесс, а не в процедуру несостоятельности.

Дело Сбербанка - одно из немногих, когда именно добросовестному кредитору, а не конкурсному управляющему, удалось убедить суд в факте мнимой сделки, обращает внимание и Алексей Дудко, партнер Hogan Lovells. Правда, только в ВС, нижестоящие суды «единодушно» подошли к вопросу формально. «К сожалению, в большинстве случаев для перегруженных работой судов главным остается именно документарное подтверждение долга», - отмечает Дудко. Но нельзя, по его словам, забывать и про работу юристов добросовестных кредиторов, которые тоже должны подходить к вопросу основательно - разобраться в экономической составляющей бизнеса, правильно собрать и представить доказательства.

Впрочем, помогло Сбербанку и то, что «схема» была реализована достаточно грубо. Некоторые должники более тщательно и аккуратно "прорисовывают" искусственную задолженность, поясняет Дудко. «В любом случае, сейчас Верховный суд идет по правильному пути - в сторону исследования существа правовой деятельности сторон и создания по-настоящему эффективной правоприменительной практики, что включает в себя защиту интересов добросовестных кредиторов», - заключает Дудко.