На одном из первых же процессов в своей судейской карьере председательствующий Иван Соломаха вынужден был обратиться к сравнительно редко использовавшемуся в советской судебной практике особому мнению. Это произошло после того, как народные заседатели единодушно высказались за вынесение обвинительного приговора подсудимой, в действиях которой сам он не усмотрел состава преступления, вспоминает судья Челябинского областного суда в почетной отставке событие более чем полувековой давности. Правоту молодого судьи Чебаркульского городского народного суда подтвердило тогда решение кассационной инстанция областного суда, куда с жалобой обратилась осужденная.
Соломаха родился в 1920 году в селе Ковалевка на Полтавщине, здесь же окончил семилетку. Многодетной крестьянской семье жилось в колхозе нелегко, пара рабочих рук не помешала бы, но родители хотели, чтобы Иван продолжил учебу. Будущую профессию медицинского работника он выбрал сам: мать последние несколько лет лет серьезно болела, и подросток решил, как он вспоминал много лет спустя, "набраться знаний и вылечить ее". Фельдшерско-акушерскую школу в Лубнах Полтавской области, готовившую медработников со средним специальным образованием, Иван окончил в 1937 году (мать, у которой, как оказалось, был рак, не дожила до этого времени). Вместе с несколькими однокашниками Соломаха уехал в Читинскую область, где два года работал в участковой больнице фельдшером. В будущем он видел себя дипломированным врачом, но решил поступать в медицинский вуз после службы в армии, куда его призвали в декабре 1939 года. Однако его планы разрушила война.
Любовь и скрипка на войне
"В начале 1941-го меня распределили в медико-санитарный батальон, где я проходил практику в качестве фельдшера. Так всю войну прошел с медицинским пунктом, сначала солдатом, затем лейтенантом, закончил старшим лейтенантом медицинской службы", – вспоминает Соломаха. На фронт он попал в августе 1942 года в составе 92-го полка недавно сформированной 422-й дивизии – и сразу под Сталинград, где в междуречье Волги и Дона шли бои. В первые же часы и дни после введения на передовую необстрелянных частей дивизии на полковой медицинский пункт начало поступать множество тяжело раненых. "Те самые "огромные потери" первых лет войны прошли через мои руки и руки моих товарищей, – говорит Соломаха. – Хорошо помню первый бой, самое начало. Мимо нас шли передовые части. Я машинально схватил сумку и бросился с ними – под минометный огонь. Позже осознал, что не выполняю свою задачу, вернулся назад, мы развернули палатку и сразу стали принимать раненых. Так что в атаку я больше не ходил. Но доставалось и медикам. Сам не раз был на волоске от смерти".
На фронте 21-летний Соломаха встретил свою любовь. "Мы были еще очень молоды и привыкли, что ли, втянулись в ту жизнь, будто так и надо, – отмечает он, рассказывая о своем знакомстве с будущей женой. – Я заметил Раису, когда она еще в эвакопоезде работала. В медсанбатах было больше женщин, а в полковых медицинских пунктах лишь иногда – санитарки. Женщин берегли, на передний край почти не посылали. После боев на Днепре мы вместе были на Украине, в Молдавии, Румынии, – пока ее не демобилизовали летом 1944-го по причине… беременности. Родилась старшая дочь Галина 7 ноября 1944 года в Челябинске". Ее появление на свет в медпункте отметили "пиром", на котором "было много добрых слов, тостов". И даже танцы под скрипку. "Я увлекался игрой на скрипке и возил инструмент с собой. Стал играть, а девчонки наши плясали… Скрипка прошла со мной всю войну и вернулась домой. Так что было на войне место и любви, и музыке", – заканчивает свой рассказ о фронтовых буднях Соломаха.
На золотых россыпях
Победу в войне с Германией кавалер двух орденов Красной Звезды старший лейтенант медицинской службы Соломаха встретил в Чехословакии, но с окончанием боевых действий его не демобилизовали, а перевели в Дальневосточный военный округ, основные силы которого дислоцировались в Хабаровском крае. Однако Соломаха не собирался отказываться от своих планов – получить высшее медицинское образование. В 1947 году он обратился к непосредственному начальнику с просьбой дать ход его рапорту об увольнении в запас, но получил отказ. Правда, ему разрешили обратиться по команде к начальнику медицинской службы округа. На встрече в Хабаровске с генералом от медицины Соломаха рассказал о своей мечте стать врачом и вскоре расстался с погонами. На семейном совете решили, что будут устраиваться на родине жены – в Челябинске.
Сразу по приезде в областной центр Соломаха побывал на приеме у ректора Челябинского медицинского института (ныне Южно-Уральский государственный медицинский университет) с просьбой зачислить его сразу на третий курс. "Ректор, приняв во внимание мое фельдшерское образование, службу в медсанбате, был согласен взять меня без экзаменов, но на первый курс, – вспоминает Соломаха. – Я же не мог позволить себе учиться на дневном отделении шесть лет: нужно было кормить семью, а заочного отделения в мединституте никогда не было. Пришли в облздрав с женой искать работу, а там оказалась заведующая Чебаркульским отделом здравоохранения, обрадовалась нам: "В Непряхино нужны врач и фельдшер!" Взяли нас всей семьей".
Непряхино было известно своими золотыми приисками. Старатели, по словам Соломахи, жили сыто, у каждого хозяйство, скотина. Кроме того, в приисковом районе были магазины, где они могли покупать товары и продовольствие, расплачиваясь специальными бонами. Директор прииска сразу выписал семье медиков 100 кг картофеля, время от времени им выделяли и продовольственные боны. Тем не менее через некоторое время они все же перебрались "поближе к цивилизации", в Чебаркуль, где обоим нашлась работа по специальности.
"В данной ситуации мнение заседателей возобладало над моим"
В Чебаркуле Соломаху несколько раз избирали народным заседателем, к обязанностям которого бывший фронтовик относился ответственно. Но неожиданно для себя почувствовал, что участие в судебных процессах горсуда стало для него чем-то большим, чем "конституционная нагрузка" на гражданина, пробудило в нем деятельный интерес к юриспруденции. "Воевать было не привыкать: с фашистами дрались, с человеческими недугами сражались… Раз уж не сложилось получить высшее медицинское образование – попробуем побороться с "болезнями" иного характера, вооружившись законом", – сформулировал Соломаха свой тогдашний пересмотр ценностей. Вступительные экзамены на заочное отделение Свердловского юридического института он сдал успешно, как и все последующие зачеты и экзамены. После получения диплома в 1952 году работал юрисконсультом на Чебаркульском металлургическом заводе. Коллектив завода и выдвинул его на выборы кандидатом в народные судьи.
Одним из первых в Чебаркульском городском суде стало для него уголовное дело в отношении заведующей детским садом. "Она уехала отдыхать, а детский сад остался на попечение нянечек, – вспоминает Соломаха. – Одна нянечка во время прогулки детей отвлеклась и несколько детей наелись белены, несколько кустиков которой проросли возле ограждения детсада. Одного ребенка не удалось спасти. В отношении заведующей городская прокуратура возбудила уголовное дело по статье о халатности. Дело рассматривалось выездной сессией в заводском клубе с участием судьи и двух народных заседателей". Зрительный зал, подчеркивает Соломаха, "был набит битком". Государственный обвинитель под одобрительный шум собравшихся попросил суд вынести обвинительный приговор. Общему настроению поддались и "боковые судьи" – народные заседатели. Соломаха же, в свою очередь, считал, что прямой вины заведующей в случившемся нет. Однако оба народных заседателя, составляющие большинство суда, твердо стояли на том, что подсудимая должна понести наказание в виде трех лет лишения свободы. "В данной ситуации мнение заседателей возобладало над моим мнением как судьи, – откровенно признает Соломаха. – К слову сказать, такое бывало крайне редко. В основном слово судьи было решающим. Но я высказал свое особое мнение, моя точка зрения была отражена в протоколе".
Дальнейшая судьба бывшей заведующей решилась в областном суде, где дело рассматривалось в кассационном порядке: челябинские судьи не нашли в действиях бывшей заведующей детским садом состава преступления, и она была освобождена из-под стражи (было ли прокуратурой впоследствии возбуждено уголовное дело в отношении нянечки, сопровождавшей детей на прогулке в тот день, Соломаха вспомнить затруднился).
Прокуратура признала поражение
Когда две подросшие дочери Соломахи поступили в челябинские вузы, он обратился к председателю Челябинского областного суда Аркадию Пшеничникову с просьбой перевести его в областной центр по семейным обстоятельствам. Вакантное место судьи нашлось в Советском районном народном суде Челябинска. Здесь ему довелось рассматривать запомнившееся ему уголовное дело в отношении заведующего материально-техническим складом. Менее чем через два месяца после его вступления в должность в здании произошел пожар, в результате которого оно полностью сгорело. Заведующего обвинили в халатности: по мнению следствия, она проявилась в том, что он не принял меры по замене старой электропроводки. Соломаха, изучая дело, обратил внимание, что обвиняемый, в прошлом адвокат, указывал следствию на следующее обстоятельство: в непосредственной близости от склада проходит железнодорожная ветка и причиной возгорания могли стать искры из трубы паровоза. Эта версия проверялась, были проведены две экспертизы, но достоверно установить истинную причину случившегося так и не удалось.
На суде юрист отказался от адвоката и в свою защиту привел те же резоны. Суд под председательством Соломахи, руководствуясь тем, что обвинение исходило только из одной возможной версии возникновения пожара, а также с учетом непродолжительного нахождения работника в должности вынес оправдательный приговор. На это решение прокуратура незамедлительно отреагировала протестом в президиум областного суда. Приговор отменили, а дело направили на дополнительное расследование. Но на этот раз сама прокуратура прекратила уголовное дело за отсутствием состава преступления.
"Душа у меня больше лежала к гражданским делам…"
В период работы Соломахи в Советском райсуде тогдашний зампредседателя облсуда Николай Белоусов приглашал его на работу в коллегию по уголовным делам. Соломаха не принял предложения. "Душа у меня больше лежала к гражданским делам, и я отказался, – объясняет он. – А когда освободилось место в гражданской коллегии, вновь последовало предложение, и я согласился". Это произошло в 1967 году.
"По сравнению с народными судами условия в областном суде показались мне раем, – вспоминает Соломаха. – Я пришел работать в новое, специально построенное для суда здание на улице Труда, 34. В Чебаркульском суде я сидел в крохотной комнатушке с одним окошком [скорее всего – бывший чулан]. В областном суде мне выделили место в просторном, светлом кабинете. Моими соседями были Аделаида Ниловна Лапшина и Ксения Александровна Бокова. Таким составом мы и рассматривали гражданские дела в кассационной инстанции. Меня назначили председательствующим этого состава. Нагрузка, конечно, была солидной. Но всегда имелась возможность посоветоваться с коллегами. Атмосфера в коллективе была доброжелательной".
По словам Соломахи, работали в коллегии с высоким качеством, отмены судебных решений были крайне редки. "А дела приходилось рассматривать непростые, нередко долгое время "гулявшие" от одной инстанции к другой, – подчеркивает он. – Например, супружеская пара обратились в суд с иском к женщине, проживающей на Украине, с которой заключила договор на обмен своей квартиры в Челябинске на ее частный дом. Позже передумали и потребовали расторжения договора. Дело рассматривалось несколько раз. У сторон имелись друг к другу претензии. К примеру, ответчица предъявила супругам, что они ей должны некоторую сумму денег (в деле была расписка, подтверждающая этот факт). В ответ они предъявили новые требования. В итоге появилось несколько дел, которые неоднократно рассматривались в народных судах, потом поступали в областной суд, где решения отменялись. В конце концов, дело было принято по первой инстанции областным судом…"
Дело для рассмотрения распределили Соломахе. "Я изучил все его обстоятельства, включая и взаимные претензии, – вспоминает он, – Объединил все дела, вынес определение. Оказалось, что с самого начала обмен противоречил закону, запрещавшему обменивать частные дома на государственное жилье. Это и позволило мне принять решение о расторжении договора и приведении сторон в первоначальное положение. По долговой расписке с супругов взыскали в пользу ответчицы денежные средства. Тем не менее она оказалась недовольной решением суда, поехала в Москву, где наняла адвоката и обжаловала решение в Верховном суде. Но Верховный суд оставил его без изменения".
В почетной отставке
Соломаха ушел в почетную отставку в 1982 году с должности судьи судебной коллегии по гражданским делам. Но, несмотря на преклонный возраст, он интересуется жизнью сегодняшнего областного суда, принимает участие в деятельности его ветеранской организации, которая избрала своей "штаб-квартирой" для встреч и мероприятий музей суда. Здесь, по словам Соломахи, у "отставников" есть уникальная возможность вспомнить прошлую работу и ощутить себя частью большого коллектива.
"Всегда с теплотой вспоминаю женщин из моего судебного состава, – говорит Соломаха. – Аделаида Ниловна Лапшина, Ксения Александровна Бокова, Валентина Константиновна Костина – прекрасные люди и очень грамотные специалисты. Ксения Александровна вообще была как ходячий справочник: коллеги обращались к ней практически с любым вопросом. До работы в областном суде, куда она пришла с должности юрисконсульта Управления железной дороги, Ксения Александровна также имела опыт работы кодификатором в том же Управлении, поэтому сохранила привычку все систематизировать, быть в курсе всех изменений законодательства. Маргарита Ивановна и Александр Павлович Блиновы, Николай Николаевич Тихомиров, Владимир Георгиевич Чирков, Николай Дмитриевич Перов, Петр Павлович Мищенко, председатель коллегии по гражданским делам Константин Павлович Никитин исключительно плодотворно работали в областном суде. А из председателей хотелось бы отметить Аркадия Павловича Пшеничникова и Николая Ивановича Белоусова – они всегда пользовались большим уважением в коллективе. И, конечно же, Федора Михайловича Вяткина, который, наверное, более, чем кто бы то ни было, сделал для Челябинского областного суда: при нем столько было построено, столько введено различных технических новшеств".
Самого Соломаху в судейских кругах Челябинска знают как человека интеллигентного, с тонкой душевной организацией и, конечно, как обладателя высоких профессиональных качеств. Интересно отметить, что члены многочисленной семьи Соломахи традиционно предпочитают в большинстве своем две профессии – врачей и юристов. Так, например, медиками стали его дочь Галина и внучка Таня, вторая внучка Юля – выпускница Свердловского юридического института, а правнучка Маша получила юридическое образование в МГИМО.