Российское юридическое сообщество сегодня разрозненно. Объединяет всех юристов, пожалуй, только одно – наличие юридического образования, хорошего или плохого, российского или зарубежного, с заслуженным дипломом специалиста, бакалавра или магистра ведущих вузов, либо приобретенного в университете-призраке или вовсе купленного в подземном переходе. Различий же в интересах разных профессиональных групп – от адвокатов до судей – огромное количество.
 Это нормально, так как у всех юристов имеются свои задачи и цели, порой кардинально отличающиеся от целей и задач коллег по цеху. Что бывает хорошо для одной группы, полностью не устраивает другую. Хрестоматийный пример – это так называемая адвокатская монополия. Адвокатскому сообществу, которое сейчас объединяет немногим более 70 000 юристов, хотелось бы иметь профессиональную монополию на представительство в судах с едиными правилами игры, с равной степенью необходимости соблюдения профессиональной этики под угрозой мер дисциплинарного воздействия.
 Такие монополии в том или ином виде существуют в большинстве развитых стран мира, поэтому ничего нового не изобретается, вопрос лишь в стиле обсуждения и форме введения этой привилегии. Но последнее кардинально не устраивает практикующих юристов-неадвокатов, которых, по оценкам, в России в разы больше, чем членов адвокатской корпорации.
 Основные причины противников адвокатской монополии – это нежелание передела рынка, в том числе в части финансовых потоков от судебного представительства и необходимость получения статуса адвоката через специальные процедуры. Да и в сторону самой адвокатуры и ее членов мы довольно часто слышим обвинения в непрофессионализме.
 Позиции кардинально расходятся и пока победа за юристами-неадвокатами, так как монополии как не было, так и нет. Но никто не исключает, что завтра будет принят закон, когда все может измениться в один момент, без большого и тщательного профессионального обсуждения. Так было в свое время в Республике Беларусь, когда практикующим юристам дали год, чтобы определиться со статусом и формой адвокатского образования. Поэтому профессиональный и последовательный диалог необходим, как нужны и компромиссы. Необходимо, чтобы ни одна из сторон не "ломала об колено" другую и все совместно пришли к приемлемому решению, дабы какое-то иное в одночасье не спустили сверху.

Качество законотворческого процесса

Частный пример с адвокатской монополией указывает на первую сферу, где юристам необходимы коллективные действия. В идеале для обеспечения качества законотворческого процесса и, как следствие, качества законодательства, различные объединения юристов из разных групп – госслужащие, ученые, "инхаусы", литигаторы – должны добиваться возможности до принятия закона открыто направлять свои предложения или на какой-либо независимой площадке вести диалог с законодателем, чтобы довести свою позицию и поискать разумный компромисс.
 За качество российского законодательства не должно быть стыдно, не только по содержанию, но и по юридической технике, и именно от профессиональных юристов порой не хватает помощи самому законодателю. Это был бы своеобразный юридический краудсорсинг, востребованный законодателем, существующий в режиме открытого диалога. Для примера можно привести существующую в последние годы практику Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству, который регулярно проводит круглые столы по различным законопроектам задолго до их принятия с привлечением широкого круга юристов из разных групп и регионов страны. Предложения последних и результаты обсуждения довольно часто становятся в дальнейшем частью принимаемого закона.
 И у юридического сообщества нет никаких оснований уклоняться от такой общественной работы. Юристам важно, когда их слышат, когда их предложения по улучшению тех или иных правовых институтов находят реализацию в законодательстве.

Качественное юридическое образование

Нам всем нужны хорошие юристы – и судам, и правоохранительным органам, и юридическим департаментам компаний и банков, и министерствам с ведомствами, и юрфирмам. Но редко когда услышишь от коллег, что в штат со студенческой скамьи даже из ведущих вузов удалось получить готового специалиста. К сожалению, разрыв между академическими знаниями и практическими требованиями к профессии сегодня довольно большой.
 И виновна в этом не только система высшего образования. Но и юридическое сообщество в целом, те, кто сам не вовлекается, не корректирует и не восполняет практические пробелы образовательного процесса, чтобы помогать вузам готовить востребованных специалистов, уже со старших курсов, нацеленных на определенное направление в профессии. В идеале хочется видеть такой своеобразный драфт за таланты, как в профессиональной хоккейной лиге или лучших университетах мира, чтобы компании и госорганы конкурировали между собой за студентов уже со старших курсов.
 Для этого необходимо объединить усилия профессионального сообщества в воспитании будущего поколения востребованных в профессии юристов. И, к счастью, подвижки в этом направлении сегодня начались, в основном со стороны юридических фирм, сотрудники которых активно занимаются не только преподавательской деятельностью по классическим правовым наукам, но и открывают свои спецкурсы.

Развитая правовая наука

Негатива с диссертациями по праву, который основывается на нестрогом копировании или откровенном плагиате, в последние годы было довольно много. Мода середины 1990-х и начала 2000-х на кандидатскую или докторскую степень на никому не нужную, не актуальную, а порой и просто написанную под копирку или на заказ научную работу на юридическую тему надолго оставит свой след в нашей правовой науке.
 Есть эти проблемы и сегодня, но в меньшем масштабе, и хорошо, что работа по "развенчанию мифов" и откровенной "липы" идет, пусть и не теми темпами, которыми бы хотелось. Но этого мало. Профессиональное сообщество крайне заинтересовано в качественной науке, в хорошо осмысленном реформировании гражданского, корпоративного и налогового законодательства, в появлении новых правовых институтов из зарубежных правопорядков. Это, конечно, большая беда, когда мы с эстопелями и астрентами "по-живому" разбираемся вместе со сторонами и судьей в конкретном деле.
 А сегодня молодых ученых-правоведов буквально по пальцам можно пересчитать. Если, например, говорить про цивилистику, то можно назвать Муранова, Бевзенко, Степанова, Щварца, Карапетова, Тая, Егорова, Зайцева, Новака и еще пару десятков относительно молодых коллег, в основном так или иначе связанных с Российской школой частного права или практикующих в ведущих вузах, таких как ВШЭ, МГУ, СПбГУ, МГИМО, МГЮА и ряде других, в том числе в федеральных региональных университетах. Они продолжают дело признанных метров – Маковского, Суханова, Яркова, Яковлева, Толстого, Решетниковой, Абовой и многих других из предыдущего поколения заслуженных ученых с авторитетным именем. Поэтому молодую науку необходимо поддерживать и всячески поощрять, в этом заинтересованы и суды, и госорганы, нуждающиеся в экспертизе при подготовке современных законов, и практикующие юристы, как от бизнеса, так и консалтинга, – для разрешения сложных судебных, налоговых и корпоративных задач.

Современная инфраструктура

Вклад Высшего арбитражного суда в создание единообразной судебной практики, скорее всего, будет долго осмысляться, но одна бесспорная причина занять почетное место в истории у ВАС есть уже сейчас – за информационную систему арбитражных судов и электронные сервисы при отправлении правосудия. Они на сегодня являются одними из лучших в мире по уровню реализации, удобству интерфейса, эффективности и комфорту для работы.
 Ликвидация ВАС породила в юридическом сообществе опасения, что эти сервисы и системы не будут поддерживаться или ликвидируются, и оно предприняло попытки закрепить их статус на законодательном уровне. Но думский комитет эти предложения отклонил, сославшись на то, что все они будут учтены в новом едином Гражданском процессуальном кодексе или, как его поименовали позднее, в Кодексе гражданского судопроизводства, концепция которого была представлена на этой неделе.
 В этом документе действительно идет речь о подаче документов в суд в электронном виде, но председатель комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников сказал, что новый ГПК-КГС будет разрабатываться несколько лет. Таким образом, неопределенность правового статуса этих сервисов сохраняется и, значит, создается угроза их работоспособности – не техническая, но юридическая. Усугубляются риски и тем, что со стороны Верховного суда нет информации о том, что планируется с ними делать. Между тем у таких сервисов, как "Мой арбитр", Картотека арбитражных дел и ряда других, в иной день есть более 300 000 уникальных пользователей, большинство из которых – практикующие юристы от Сахалина до Калининграда.
 В этой связи перед юридическим сообществом снова встает вопрос о коллективных действиях, и ему стоит обратить внимание на петицию по сохранению КАД в существующей форме, которая была размещена на портале "Российская общественная инициатива" 10 октября 2014 года. Ее широкая поддержка обязательно принесет свои плоды при дальнейшем взаимодействии с рабочей группой по созданию ГПК-КГС и в борьбе за современное, доступное, профессиональное и транспарентное правосудие в нашей стране.