Суд первой инстанции не нашел оснований, чтобы вернуть деньги клиентке, нанявшей адвоката для защиты своего родственника. Она решила, что защитник на самом деле помогал следователям, а юрист до сих пор уверен в правильности предложенной стратегии. Впрочем, кое о чем он все же сожалеет.

Неприятности у 27-летнего Александра Старченко начались 26 ноября 2010 года, когда он по заказу доставлял на своей "Газели" из Санкт-Петербурга в Москву пиломатериалы, а заодно и подбросил знакомого Руслана Демидова. В столице его ждала встреча с наркополицейскими. Это была так называемая "проверочная закупка", которую сотрудники ФСКН проводили по заявлению Евгения Дороша. Ранее тот обратился в службу с предложением "изобличить своего знакомого Руслана" в незаконных операциях с наркотиками, говорится в протоколах допроса свидетелей за подписью следователя Михаила Петрова от 13 января 2011 года (этот и другие упоминающиеся в тексте документы, если иное не оговорено особо, есть в распоряжении редакции. – "Право.Ru").

Наркополицейские появились в тот момент, когда Дорош передал Демидову 14 500 руб. купюрами, с которых предварительно были сняты ксерокопии, за 20 г гашиша и амфетамин. Кроме того, сотрудники ФСКН провели досмотр автомашины и обнаружили 0,21 г амфетамина за плафоном лампочки над передним сиденьем в кабине.

Демидов свою вину сразу признал, а участие Старченко в преступлении отрицал, и для последнего все сначала закончилось благополучно. В акте досмотра говорилось, что водитель не знал о наркотиках, а просто привез Демидова на место встречи с незнакомцем. Но затем в протоколе допроса свидетелей Александра Тверитнева и Сергея Кундыля появилась запись, что во время задержания Демидова Старченко якобы произнес фразу "в плафоне есть".

В итоге ему тоже было предъявлено обвинение, период с 30 ноября 2010 года по 15 сентября 2011-го провел в СИЗО, потом вышел под залог, а 23 мая 2012 года Олеся Турланова, судья Перовского суда, вынесла ему вместе с Демидовым приговор по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК (покушение на незаконное производство, сбыт или пересылку наркотических средств в особо крупном размере по предварительному сговору – до 20 лет лишения свободы). Первый получил восемь лет колонии строгого режима, а второй – девять. На разных этапах предварительного следствия и в судах Старченко защищали несколько адвокатов – Татьяна Ножкина и Ирина Черноусова из адвокатского бюро "Падва и партнеры", Дмитрий Динзе, Марина Улищенко и Светлана Сидоркина. Они настаивали на невиновности Старченко.

Независимую общественную экспертизу дела Старченко делал "Независимый экспертно-правовой совет" – организация, которую возглавляет член президентского совета по правам человека Мара Полякова. С НЭПС сотрудничает судья Мосгорсуда в отставке Сергей Пашин.

В заключении экспертов совета говорится, что в случае Старченко есть признаки провокации преступления со стороны сотрудников наркоконтроля, а в основу приговора легла несовместимая с уголовным законодательством концепция "объективного вменения". Старченко получил срок только потому, что управлял автомобилем, где были наркотики. В досмотре принимали участие так называемые "штатный закупщик" и "штатные понятые", при этом последние, вспоминавшие о произнесенных якобы словах про плафон, в суде эту версию развития событий не повторили. Сам следователь, приглашенный в суд качестве свидетеля, четкой позиции изложить не смог. Таким образом, права обвиняемого на защиту были нарушены. Эксперты НЭПС также обратили внимание на отсутствие регистрации в ФСКН заявления от Дороша, а в приговоре – описания обстоятельств вступления Старченко в преступный сговор. Был в заключении и вывод о том, что, даже если фраза "в плафоне есть" и была произнесена им во время досмотра (что не доказано судом), само по себе это "не позволяет считать [ее] доказательством виновности".

Это заключение было приложено к надзорной жалобе по делу Старченко, но и оно не помогло. Работавший в то время зампредом Верховного суда Анатолий Толкаченко не нашел оснований для пересмотра.

Особняком среди адвокатов, которые занимались делом Старченко, стоит Сергей Фомичев. О нем бабушка обвиняемого Наталья Старченко услышала в СИЗО "Матросская Тишина", куда декабре 2010 года она приехала для встречи с внуком. Там она познакомилась с женщиной, которая хвалила Фомичева за "выигранное" дело ее сына, рассказывала Наталья Старченко "Право.Ru" (далее фактическая сторона событий излагается с ее слов, если не оговорено иное. – "Право.Ru").

14 февраля 2011 года она заключила с Фомичевым соглашение о защите внука на этапе предварительного следствия. Плата по договору составила 60 000 руб., а спустя месяц она решила расторгнуть договор. Это произошло после того, как Старченко узнала, что на свидании с ее внуком 14 марта 2011 года Фомичев предлагал ему "взять часть вины на себя". "Юрист был со следователем заодно. Фомичев работал на следствие, которое фальсифицировало доказательства вины", – рассказывала она корреспонденту "Право.Ru".

17 марта 2011 года она написала заявление в коллегию адвокатов "Лига защиты", где числился Фомичев, о прекращении договора с просьбой вернуть деньги. Последовал отказ, а 21 марта 2011 года Старченко получила от адвоката отчет о проделанной работе. Он объяснил, что на том свидании с подзащитным, которое возмутило его клиентку, "была лишь озвучена возможность переквалификации" – со статьи 228.1 УК на 316-ю (укрывательство преступлений), по которой максимальное наказание составляет два года. Согласно отчету, никто этот подход Александру Старченко не навязывал.

В отчете Фомичева также значилось, что 15 февраля 2011 года он первый раз был на свидании с подзащитным, через несколько дней встречался с адвокатом Демидова Павловым, а 25 февраля ездил к следователю Петрова. Далее, по словам Фомичева, он знакомился с делом и занимался подготовкой жалобы в прокуратуру и обсуждал с начальником Следственной части УФСКН по Восточному административному округу Москвы ВАО Барановой "возможность переквалификации дела". Последнее, в частности, оценивалось в 6000 руб., а всю проделанную работу адвокат оценил в 50 800 руб. и посчитал возможным вернуть Старченко 9200 руб. Она не соглашалась и требовала хотя бы 40 000 руб., но адвокат стоял на своем.

В суд, впрочем, она пошла только спустя три года с лишним. "Я была вымотана материально, платила адвокатам, покупала билеты [на поездки из Петербурга], все время уходило на поиски справедливости", – объяснила она. 25 апреля 2014 года иск от Старченко поступил в Мещанский райсуд Москвы.

Она просила признать договор со стороны ответчика невыполненным и вернуть все уплаченные по договору деньги. Аргументировала она обращение в суд несколькими причинами. Во-первых, Старченко писала, что, "пользуясь переживаемым (истицей) горем из-за ареста единственного внука и юридической неграмотностью", Фомичев составил соглашение, нарушив требования ст. 25 закона РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", то есть не указал, кто будет оплачивать расходы адвоката, связанные с выполнением поручения, и не обозначил размер и характер ответственности самого адвоката. Во-вторых, в уголовном деле в отношении внука Старченко, которое слушалось в Перовском суде, "ордер адвоката Фомичева отсутствует, что означает, что он даже не приступал к исполнению своих обязанностей". В-третьих, ответчик не согласовывал свои действия со Старченко.

27 октября это дело рассматривала судья Галина Бузунова.

– Ответчик ранее представил документ о том, что дело просрочено, – заметила судья. Истица возразила, что, по ее мнению, срок давности не прошел, но довод этот не конкретизировала. Сам же адвокат пропустил уже четыре заседания, добавила Старченко.

Затем судья предложила истице изложить свою позицию, и та, сидя, эмоционально начала пересказывать историю внука.

– Встаньте, когда обращаетесь к суду, – резко сказала судья.

– Извините, я невыспанная, немножко сумбурно рассказываю, – оправдывалась Старченко, вставая. Затем она попыталась объяснить основание иска. "В отчете о проделанной работе написано, что Фомичев ознакомился с делом, но это не так. Еще ответчик предлагал моему внуку взять часть вины на себя. Я даже запретила ему ходить к внуку на свидания. Человек не виноват, а его уговаривают взять на себя часть вины…" – продолжила возмущенно истица.

– Какой ответ вы получили от коллегии адвокатов после подачи отказа от соглашения с адвокатом Фомичевым? – спросила Бузунова.

– Они сказали, что рассмотрят претензии в течение года, а пока я могу обращаться в суд, – последовал ответ.

Перед оглашением решения судья пробыла в совещательной комнате около 15 минут. Затем объявила, что исковые требования Старченко отклонены.

А Фомичев уверен, что прав был, когда предлагал гнуть линию переквалификации – с учетом жесткой судебной практики по статьям о наркоторговле. "Дело адвоката предложить, – сказал он "Право.Ru". – Я проделал определенную работу. Но Старченко была очень эмоционально настроена, обвиняла и оскорбляла следователей, в итоге и от нашего договора отказалась. Моя ошибка была только в ценниках. Зря я оценил денежно каждый шаг работы".