Слова "судебная реформа" опять на слуху. Только-только создан единый Верховный суд, а Михаил Барщевский предлагает новые варианты будущих изменений, адвокаты же пользуются 150-летним юбилеем реформы, принесшей в Россию институт присяжных поверенных, чтобы поговорить о предлагаемой монополии на судебное представительство. "Право.Ru" предлагает освежить в памяти, как готовилась Великая судебная реформа Александра II 1864 года. Найдется ли довольно адвокатов, дозрела ли Россия до гласного процесса, насколько "конфузит" разработчиков шестимесячный срок для подготовки ключевых документов, являются ли западные теоретические начала способом "отречься от самобытности" и подчинить себя другому народу – обо всем этом беспокоились до реформы.

"Иногда для тяжущегося выгоднее проиграть дело самое правое, нежели продолжать его и передавать из поколения в поколение", – писал в 1848 году о судах Российской империи граф Дмитрий Блудов, возглавлявший II отделение собственной императорской канцелярии, которое занималось вопросами законодательства. До реформы Александра II в судах "дела лежали годами, а ускорение судопроизводства зависело от величины взятки", вспоминал правовед Габриэль Шершеневич в 1895 году. В дореформенной судебной системе процесс велся закрыто, доказательства собирал суд, в чем ему могли помогать ходатаи сторон, а административная власть практически не была ограничена в возможностях влиять на судебную, отменяя решения. Подсудность дел была запутанной: существовали отдельные суды для различных сословий (дворянства, купечества и т. д.) и профессиональных социальных групп (военный, духовный, коммерческий), а судебной и полицейской инстанцией для крестьян были владевшие ими помещики. Тайное и письменное судопроизводство, существовавшее до реформы, князь Петр Долгоруков называл в ноябре 1857 года "истинным омутом взяток и плутней" (цитаты из записки "О состоянии России" приводит доктор юридических наук Михаил Коротких).

Власть вполне осознавала пороки созданной ею системы. В 1830-х годах по поручению правительства было подготовлено полное собрание законов Российской империи. В 1840–50-х годах правительственные чиновники начали обсуждать проекты реформы гражданского судопроизводства. Толчками для проведения масштабных внутрироссийских реформ (крестьянской, судебной, военной и других) стали смерть императора Николая I в 1855 году, восхождение на престол его наследника – Александра II и поражение России в Крымской войне 1853–1856 годов, которое показало, насколько всего за несколько десятилетий империя Романовых отстала от западноевропейских государств.

На реформу судов ушло больше десяти лет. Ее отправной точкой исследователи считают июнь 1857 года, когда первый проект Устава гражданского судопроизводства был представлен в Государственный совет – высший законосовещательный орган Российской империи тех лет. Сопровождала документ пояснительная записка Блудова.

В проекте, который он внес, предлагалось отменить инквизиционный письменный процесс и заменить его состязательным. А ключевой проблемой он считал "отсутствие положительных о цели и порядке гражданского судопроизводства идей, а следовательно, и начал, на коих оное должно быть основано". Причины зла надо устранять в самом их корне, писал он, а для этого необходима новая система, "основанная на тех общих, непреложных началах, без коих не может быть правильного судопроизводства гражданского".
Нужен ли России западный опыт?

Относительно "непреложных начал" последовала дискуссия на несколько лет. Как отмечает Коротких, "настроения в высших сферах были таковы, что общепризнанным считалось мнение о неприемлемости для российского законодательства, развивающегося самобытно, "теоретических начал" западных стран".

Реформа требует "крайней осторожности", подчеркивал Блудов. Например, введение адвокатуры и гласного судопроизводства он считал преждевременным. В ноябре 1857 года с ним согласился император Александр II. Историки отмечают его реплику на полях блудовского доклада, в которой он соглашался, "что мы еще недостаточно зрелы для введения у нас гласности и адвокатов". За ней последовал запрет обсуждать на заседаниях Государственного совета эти вопросы.

Но дискуссий в высших кругах избежать не удалось. В том же месяце Петр Долгоруков подал Александру II записку "О внутреннем состоянии России", в которой отмечал, что "адвокаты во всех образованных государствах признаны за необходимый элемент правильного и честного судопроизводства". Он ратовал за "учреждение адвокатов на европейский обычай", но при этом опасался, что адвокатов недостаточно. Последовал новый обмен проектами и докладами. Блудов в дальнейшей дискуссии задавался вопросом: "Имеем ли достаточное число таких судей, которые были бы в состоянии хорошо понять дело по одному изложению оного адвокатами?" Интересовался он и тем, найдется ли "довольно адвокатов, способных представлять судебным местам дела с надлежащей ясностью, полностью и в строгой логической последовательности".

Широко распространить обсуждение судебных преобразований помогла записка директора Комиссариатского департамента Морского министерства князя Дмитрия Оболенского. Тот указывал в своем дневнике, что ее текст распространили с помощью литографий, а "читали нарасхват" – копии рассылались по всей России. Он соглашался с доводами Блудова о необходимости "непреложных начал". Но каким путем идти? "Взять целиком начала процесса прусского, английского или других держав или путем теории дойти до создания новых, неведомых еще начал и на них основать новый, самобытный и оригинальный, порядок судопроизводства?" – задавался он вопросами и ратовал за первый, считая второй неприемлемым. Отсутствие суда Оболенский называл "непреодолимым препятствием, уничтожающим и делающим бесполезными" все попытки правительства обустроить Россию, повысить качество администрации, развивать торговлю и промышленность и даже улучшать нравственность. "Причины неудовлетворительного состояния правосудия, – резюмировал Оболенский, – коренятся в письменности, формальности, секретности судопроизводства, некомпетентном составе суда, его сословности, смешении исполнительной и судебной власти". Он возражал против того, что адвокатов не хватит, указывая на уже существующее сословие поверенных.

Через несколько месяцев, в феврале 1858 года, Оболенскому ответил Сергей Зарудный, тогда помощник статс-секретаря Государственного совета. Он подготовил записку "Несколько мыслей по поводу возражений неизвестного автора на новый устав судопроизводства". На том этапе он поддерживал проект Блудова, в том числе его опасения, что адвокатов будет недостаточно. Нельзя адаптировать порядок другой страны, потому что законодательство должно развиваться постепенно, утверждал он. "Взять целиком начала какого бы то ни было иностранного законодательства – значит отречься от народной самобытности, – писал Зарудный, – и подчинить себя другому народу". Оболенский же настаивал, что западные начала судопроизводства – открытость, гласность процесса, участие в нем адвокатов – перешли в общечеловеческое достояние. "Неужели законы должны писаться сперва похуже, получше и, наконец, хорошо?" – иронизировал он.
Смена "рабочей группы"

К 1861 году, пишет исследователь Ричард Уортман, Блудов представил 14 законопроектов, направленных на постепенное и минимальное реформирование судебной системы. Но эти проекты находили все меньше поддержки в правительственных кругах. По данным Уортмана, "в начале 1860 года Зарудный составил свод всех критических соображений и распространил его в печатном виде среди членов Государственного совета".

В этот же период Зарудный, которому предстоит стать главным, по сути, разработчиком реформы, отходит от охранительных позиций Блудова. К тому времени он провел несколько зарубежных поездок, в которых изучал иностранный, прежде всего итальянский, опыт либерализации судебного процесса.

Работу над Судебными уставами фактически начали вновь. В марте 1860 года была собрана правительственная комиссия под руководством Зарудного, собиравшая в том числе мнения практикующих юристов. Обсуждали возможность введения состязательного процесса, оценки доказательств судом по внутреннему убеждению, а не согласно существовавшим формальным правилам, а также суда присяжных. Этот этап закончился принятием "Основных положений преобразования судебной части" в сентябре 1862 года, в котором учитывался западный опыт. Проекты Блудова отвергли.

27 сентября 1862 года (здесь и далее даты по старому стилю) Александр II утвердил план законотворческой работы: будущие судебные уставы следовало разработать к 15 января 1863 года. Заниматься этим должно было уже не II отделение императорской канцелярии, а Государственный совет. Шестимесячный срок "всех конфузил", приводит Коротких слова участника "рабочей группы" Константина Победоносцева. Но тем не менее работа шла. Это время отметилось дебатами в печати между сторонниками западных "теоретических начал" (устность, гласность, адвокатура, суд присяжных), сторонники которых считали их общечеловеческими, и радетелями "самобытных исторических" основ, отрицавших заимствования. В одном из выпусков петербургской газеты "Народное богатство" 1863 года анонимный автор писал: "Мысль, что Россия может руками и ногами ухватиться за простые теории демократического кодекса Наполеона, кажется этим трусливым натурам какою-то безмерной дерзостью, делом несбыточным, способным породить страшные беспорядки в общественной экономике России".

20 ноября 1864 года реформа была провозглашена. "[Ее положения] вполне соответствуют желанию нашему водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность, и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого", – говорилось в манифесте Александра II. В тот день были утверждены основные акты судебной реформы, в том числе уставы уголовного и гражданского судопроизводства, устав для мировых судей. Устанавливалась независимость и несменяемость судей, их предельный возраст не ограничивался. Утверждались всесословность суда и равенство всех перед судом, выборность мировых судей и присяжных, гласность, устность и состязательность судопроизводства. Предварительное расследование отделялось от судебного. Прокуратура вместо надзора и контроля за судебными органами стала заниматься государственным обвинением в суде. Вводились институты адвокатуры (они же присяжные поверенные) и нотариата. 17 апреля 1866 года открылись первые суды и были образованы первые советы присяжных поверенных.