За что извинялся при задержании полковник МВД Александр Крохмаль, которого теперь судят по обвинению в покушении на мошенничество? Скрывал ли бывший высокопоставленный полицейский от потерпевшего свое настоящее отчество? Таковы были ключевые вопросы, поставленные перед свидетелями на очередном заседании по делу сына бывшего зама полпреда президента.

30 января в Тверском райсуде столицы возобновился процесс по делу полковника МВД Александра Крохмаля. Бывший начальник отдела международного сотрудничества информационно-аналитического управления Следственного департамента МВД обвиняется в покушении на мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 159 УК РФ, до 10 лет лишения свободы). По версии следствия, в 2013 году бывший директор ООО "Интертранс" Илья Матвеев попросил Крохмаля помочь избавить его компанию от проверок УБЭПа, и тот якобы согласился оказать услугу за $500 000. В действительности, считают следователи, Крохмаль не собирался предпринимать никаких действий в интересах предпринимателя, а хотел лишь присвоить деньги. После передачи аванса полковник был задержан сотрудниками ФСБ.

Заседание началось с вопроса об избрании для находящегося в СИЗО подсудимого меры пресечения.Прокурор Ярослав Мыц просил продлить арест на три месяца (нынешний срок истекает 4 февраля), азащитники Петр Казаков и Сергей Кругляков настаивали на не связанной с заключением санкции, упирая на болезнь Крохмаля, наличие малолетнего ребенка и отсутствие загранпаспорта. Судья Татьяна Неверова, которая вступила в дело после неожиданной отставки ее предшественницы Елены Сташиной, поддержала обвинителя, указавшего на тяжесть вменяемого преступления. В ходе обсуждения адвокаты заявили Неверовой отвод на основании большего числа снятых на прошлом заседании вопросов защиты (совокупно – 56), а также якобы имевших место ее подсказках потерпевшему во время допроса. Отвод, впрочем, удовлетворен не был.

Частное определение? Хоть 100 порций!

Первой показания в этот день давала Анна Белкина – юрист неназванного в процессе ГУПа (ее уже допрашивали, когда председательствовала судья Сташина). Белкина рассказала, что знакома с Крохмалем с 2007 года, а с потерпевшим Матвеевым – примерно с 2011 или 2012 года. Крохмаля ей представили как высокопоставленного сотрудника МВД. В мае 2013 года Матвеев сообщил ей о проверке на предприятии и попросил помочь. Через месяц Белкина случайно увидела Крохмаля в летнем кафе в Камергерском переулке (он сидел в компании), и "решила, что он может помочь, поскольку работает в структуре МВД". 

– Почему вы сами не могли помочь Матвееву? – поинтересовался прокурор.

– Я работаю в гражданской отрасли, у меня арбитражные процессы и взыскания.

Позже Белкина и Крохмаль встретились тет-а-тет. "Я сказала, что у меня есть знакомый, а у него есть проблемы. Спросила, может ли он обратиться за помощью". Крохмаль, по ее словам, согласился. Все трое встретились в кафе на Тверской улице. "Я их познакомила, Илья передал запрос". Затем свидетель ушла и дальнейшего разговора не слышала. "После того, как я их познакомила, Матвеев позвонил и сказал мне, что это человек замечательный, советы дельные дает", – вспоминала свидетель.

– По какому имени-отчеству представили Крохмаля? – спросил прокурор Мыц.

– Не помню.

– А вам известно отчество? На этой встрече Крохмаль предлагал представить его Матвееву по другому отчеству?

– Нет.

Тогда обвинитель ходатайствовал об оглашении показаний Белкиной на стадии следствия из-за существенных противоречий. Оказалось, что свидетель представила Крохмаля по его же просьбе как "Александра Васильевича". При этом Белкина знала, что отчество Крохмаля – Викторович. Белкина подтвердила эти показания в заседании. Отец подсудимого – Виктор Крохмаль – бывший заместитель полпреда президента в Южном федеральном округе.

К допросу свидетеля приступили адвокаты, правда, судья Неверова снимала их вопросы как повторные, либо не относящиеся к обстоятельствам уголовного дела. Защитники искренне возмущались.

– Вопросы не подлежат повторному обсуждению. Не стоит со мной пререкаться, – отрезала Неверова.

Адвокаты заявили о давлении на защиту и пригрозили подать на Неверову жалобу.

– Ваше право, – равнодушно отозвалась та.

Допрос был продолжен.

– Как часто вы общались с Крохмалем? – поинтересовался у Белкиной адвокат Казаков.

– За пять лет с момента знакомства не встречались ни разу.

– И сразу узнали [когда увидели в кафе]…

Вопрос о том, привлекалась ли Белкина к уголовной ответственности, был снят судьей.

– Я вам объясняю… – начал было адвокат.

– Не стоит вступать со мной в полемику. Свои объяснения можете давать только в судебных прениях, – перебила судья.

– Имели ли вы отношения с правоохранительными органами до встречи с Крохмалем? – снова обратился Казаков к свидетелю.

– Какие отношения? – попробовала уточнить Белкина.

– Вы же юрист, ну что вы придуриваетесь, прошу прощения? Вы же знаете, о чем я говорю, – не выдержал Казаков.

Неверова сделала замечание по поводу некорректного поведения. Допрос продолжился, но после снятия ряда вопросов, как не относящихся к делу и повторных, Казаков возмутился снова:

– Я протестую против поведения председательствующего! Мне не дается право задавать те вопросы, которые я хочу. Прошу это замечание на действия председательствующего внести в протокол.

Неверова обратила внимание, что протокол ведется "не с учетом пояснений, которые указывают секретарю стороны по делу".

– Ваша честь! Я заявляю замечание. Это должно быть внесено, – настаивал Казаков.

– Вопросы к свидетелю есть? – повысила голос Неверова.

Казаков не унимался. Тогда Неверова пригрозила частным определением по поводу его поведения в судебном заседании.

– Хоть 100 порций! – отозвался Казаков.

– Что? Что было сказано? – взвилась судья.

– Сколько угодно, это ваше право.

Было ли в итоге вынесено частное определение, осталось неизвестным.

"Ударили сотрудники, а вы извинения просили"

Через почти полтора часа допроса в зал пригласили следующего свидетеля – Вадима Ромаха, который сопровождал Крохмаля на закончившуюся задержанием встречу. Именно у Ромаха, как считает следствие, оказался пакет с коробкой из-под виски, где вместо напитка были $150 000 аванса). Он рассказал, что познакомился с Крохмалем месяца за три-четыре до обсуждаемых событий, а далее повторил показания,данные в прошлом году. 

– Я оказал серьезное сопротивление: они [сотрудники ФСБ] произвели серьезное задержание. Они были не в форме. Я был один, без охраны [Ромах – гендиректор предприятия нефтеперерабатывающей отрасли]. Решил, что налет, – рассказал свидетель.

– В момент задержания Крохмаль вам говорил что-то? – спросил прокурор.

– Была серьезная драка. Никто ничего не говорил.

Из оглашенного позже протокола допроса свидетеля следовало, что Крохмаль во время задержания перед Ромахом извинился, но не пояснил, за что. Ромах подтвердил.

– А почему вы подумали, что я извинялся за деньги. Может, я извинялся за то, что вас ударили, – возмутился из клетки Крохмаль.

– Ударили сотрудники, а вы извинения просили, – хмыкнула судья.

– Я так думаю, – ответил Ромах.

– Почему того, что Крохмаль сказал вам взять коробку [в которой были деньги], не слышно в видеозаписи и нет в расшифровке? – спросил Кругляков.

– Не знаю.

– Вы сказали, что при задержании пакет с коробкой исчез. Как долго вы его не видели?

– Более 30 минут не видел.

Неверова уточнила, были ли у свидетеля основания думать, что в эту коробку могли подложить деньги.

– Нет, – коротко ответил Ромах и был отпущен.